I remember

Осень.
Темнеет раньше.
Светает ...если вообще светает.
Осенние карнавалы полуживых листьев бросаются под ноги таким неслучайным гостям, как Соня и тысячам людей вокруг нее. Постоянно сырые дороги и безумно красивый мир фонарей, фар и огоньков, разбегающихся по вечернему шоссе. Хочется бродить по улицам, но некогда. Хочется бродить по улицам, но не с кем.
Да и Соня как-то перестала любить осень.


Когда Соня была маленькая, они с мамой гуляли из осени в осень по теперь остаткам все того же города, все того же района,что сейчас стал совсем другим. Они редко меняли маршрут, шли и долго и протяжно молчали. Соня молчала, потому что собирала каштаны вдоль дороги в целлофановый пакетик, что-то напевая, а мама....Соня никогда не знала, почему молчала мама.
Маленькая девочка посреди огромного города рисовала свой мир. Этот мир включал в себя эти самые каштаны, листья, горчичники две недели назад и бабушкин лук на подоконнике, проросший в баночке из-под варенья. Ее мир обнимал надвигающуюся осень, лужи,по которым нельзя ходить и пасмурность. Но тогда они ни чуть не пугали Соню.  Ее бумажная раскраска из киоска на автобусной остановке превращалась в жизнь вокруг с множеством красок: в деревья, детские площадки и редкое осеннее солнце, выглядывающее из-за серых туч. Каштаны поселившиеся в маленьком пакетике оживали и приобретали неимоверную ценность, а кленовые листья превращались в пестрое полотно сбежавшего художника-самоучки. Можно было собрать большой букет и отнести домой,а мама всегда ворчала и скоро его выбрасывала, так просто, на автомате. Можно было собрать много-много листьев и подбросить в небо. Пока они падали, они оживали и ощущали заново полет и наверно тоже что-то чувствовали. Соне всегда доставляло это огромное удовольствие: собрать их, а потом отпустить. В небо.
Соня перестала любить осень тогда, когда закончилось ее детство и впервые рухнул ее мир.
Осыпался, как разноцветный клен на мокрый и еще теплый асфальт.
Соня перестала любить осень с первой в ее жизни тушью для ресниц, маленькими каблучками и первыми глупыми свиданиями. Ее осень закончилась вместе с раскраской из киоска, что была разукрашена даже по полям и на обложке. Она не знала, отнял ли у нее кто-то или она сама у себя отняла эти пакетики с коричневыми каштанами и разноцветные листья, опадающие теперь на без ее участия на еще зеленую траву.  Соня перестала любить осень и они больше не гуляли с мамой по остаткам все того же города, все того же района,что со временем стал совсем другим.
Вдоль 28-ого дома по главной улице давно залатали дорогу. Там все меньше трещин и пробоин. Там ездят красивые блестящие машины, не такие, как раньше. Раньше таких машин не было. Теперь по тому маршруту уже нет каштанов, а киоск на автобусной остановке недавно снесли. Раньше, когда небо ничего не дарило, кроме туч и пасмурных пробелов, на тротуарах были классики и чьи-то мечты разноцветным мелом. Их вытеснили зебры, дорожная разметка и светофоры.
Теперь Осень.
Теперь все также темнеет раньше, светает...если вообще светает. Осенние карнавалы полуживых листьев все еще бросаются под ноги таким неслучайным гостям, как Соня и тысячам людей вокруг нее. Постоянно сырые дороги и безумно красивый мир фонарей, фар и огоньков, разбегающихся по вечернему шоссе. Хочется бродить по прежним улицам, но некогда. Хочется бродить по прежним улицам, но не с кем.
Да и Соня просто перестала любить осень.